использование материалов разрешено только со ссылкой на ресурс cossackdom.com

Н.Н.ВЕЛИКАЯ

МОДЕРНИЗАЦИОННЫЕ ПРОЦЕССЫ  ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ХIХ В.

И ТЕРСКОЕ КАЗАЧЕСТВО // Модернизационные процессы в истории России ХVIII-ХХ вв.: политика, экономика, культура. - Армавир, 2003, с.118-127.

Влияние Великих реформ 60-70-х гг. ХIХ в. на развитие терского казачества изучено недостаточно полно. Чтобы оценить произошедшие изменения, надо хотя бы кратко рассмотреть те процессы, которые происходили в среде терцев в ХVIII - первой половине ХIХ в.

 В ХVIII в. разные группы терского казачества были включены в границы Российской империи, в российские социально-политические структуры, начался процесс их подчинения государством, растянувшийся почти на полтора столетия. Постоянно возрастали обязанности казаков и ликвидировались права и привилегии, устанавливалось внеэкономическое принуждение, прикрепление к месту жительства и сословию, вводились ограничения на владение частной собственностью, на  выбор занятий и др. (ср.: 1, с.361).

Дореволюционный исследователь И.Д.Попко на примере старожильческого гребенского казачества показал, как постепенно это происходило. Уже в ХVIII в. высочайшие Указы, распоряжения Кизлярского коменданта, Астраханского губернатора, Военной коллегии подлежали безусловному исполнению. При строительстве крепостей (Св.Крест, Кизляр, Моздок) казаков заставляли рубить лес, сплавлять его или доставлять гужом, производить выгрузку строительных и других материалов, прибывавших из Астрахани, вести с солдатами крепостные работы, конвоировать почту, курьеров. Подобные притеснения вызвали бегство части казаков на Кубань (см.: 2, с.108-109).

Создание Кавказского наместничества в 1785 г. поставило казаков в двойственное подчинение военной и гражданской властям. Губернское правление обложило казаков денежной податью. Все мужское население (кроме строевых) обязано было платить до 1 руб. 90 коп. с души на содержание почт в Кавказской губернии  - «также как поселянин, в податном состоянии живущий», плюс по 10 копеек с души на содержание сторожа при Кизлярском Земском суде и иной прислуги в гражданских присутственных местах (2, с.216-219).

С начала ХIХ в. казаки должны были иметь свою конную артиллерию. На их счет были отнесены приобретение и содержание лошадей с упряжью, ремонт орудий, ящиков и др. Гребенскому полку ежегодно требовалось для этих целей до 1600 рублей, которые собирались с казаков посредством раскладки на души (2, с.209-210).

Казаки обязаны были не только размещать по хатам прибывших солдат, но и предоставлять им часть своих пастбищ и сенокосов. Помимо почтовых станций казаки содержали паромы и каюки, строили постовые укрепления, прорубали просеки, обносили рвами и плетнями свои городки, укрепляли левый берег Терека, возили хлебное жалование от Каспийского моря в станицы. Наказные атаманы неоднократно сообщали вышестоящим властям, что подобные повинности для казаков очень тяжелы. Анализ постойной, подводной, дорожной, паромной и других как натуральных, так и денежных повинностей привел И.Д.Попко к выводу о том, что в середине ХIХ в. повинностей у казаков было «гораздо больше, чем в каком бы то ни было гражданском сословии или обществе» (2, с.214).

К этому времени бывшие войска получили устройство полков и были лишены права на самоуправление. Станичные сходы сохранились, но была ограничена их компетенция, да и право голоса здесь имели не все. Вся жизнь казаков подвергалась детальной регламентации, также как и служба. Линейные казачьи офицеры так и не были уравнены в правах с армейскими (в отличие от донских, астраханских и пр.). По словам наказного атамана КЛКВ Николаева, «...линейный казачий офицер получает жалованье от 13, 16 и до 45 рублей в год, тогда как одно обмундирование стоит ему более 200 рублей» (см.: 2, с.209).

С ХVIII в. начинается вмешательство государства в хозяйственную жизнь казаков. Сначала было запрещено продавать чихирь по вольной цене, а требовалось сдавать его Астраханской садовой конторе по низким принудительным ценам. Жалобы казаков на разорение вскоре заставили власти отказаться от данной меры. Но в дальнейшем винные откупы и акцизы, введение винной монополии наносили колоссальный ущерб казачьему хозяйству, поскольку одним из основных занятий казаков Терека были виноградарство и виноделие. Правительство ограничило и рыбный промысел казаков. Здесь также в середине ХVIII в. была введена откупная система. Последовавшие за ней карантинные мероприятия зачастую совершенно прекращали рыболовство, что вызывало недовольство казаков. С началом межевых работ леса по Тереку, расположенные близ казачьих станиц, были изъяты в казну. Порубки их, осуществляемые регулярными войсками, привели уже в ХIХ в. к их почти полному уничтожению. Казакам было запрещено свободно обмениваться товарами с затеречными соседями. Таким образом уже в ХVIII в. казаки лишились права на свободу торговой и хозяйственной деятельности.

Развитие сельскохозяйственного производства во многом определялось системой землепользования. Первой формой землевладения у казаков была вольная заимка. Однако в ХVIII в. в России происходит унификация земельных прав и отношений у всех категорий земледельческого населения по модели  передельной общины (1, с.369), и казачество оказалось вовлечено в этот процесс. В конце ХVIII в. началось размежевание притеречных земель. Верховным собственником земли объявлялось государство, которое часть Терского левобережья передавало казачьим войскам. Каждое войско в свою очередь передавало земли в пользование станичным обществам, которые и распределяли наделы между казаками в зависимости от должностного положения. За пользование землей казаки должны были нести службу. Таким образом казаки лишились права собственности на землю. Лишь небольшая часть т.н. родимых участков, родовых владений, под которыми понимались окультуренные отдельными семьями земли,  по обычному праву не подлежали традиционному переделу, не включались в пай, могли передаваться по наследству, продаваться внутри общины (3, с. 243-244, 248-253).

Вольное казачество долгое время было полностью автономно от государства. Одним из коренных прав казаков был свободный выход из своего общества и такое же свободное вступление в него новых граждан. Однако в ХVIII в. каждый казак был приписан к войску, затем полку, где и проходила его служба.

Многочисленные обязанности, которые на казачество постоянно возлагались, позволяют утверждать, что исторически оно эволюционировало в сторону непривилегированных сословий, и лишь сопротивление казачества (принимавшее различные формы - от подачи прошений до побегов) и реформы Александра II не позволили этому процессу окончательно завершиться. Так, в первой половине ХIХ в. казаки сохранили круг как высший орган самоуправления. Им разрешалось тяжбы и споры решать с помощью суда почетных стариков. Казаки могли участвовать в выборах заседателей в уездный и земский суды. Они были лучше  крестьян обеспечены землей, не платили подушную подать, не знали частновладельческого внеэкономического принуждения, имели право, не покидая своего сословия, заниматься торговой и духовной деятельностью.  Для отставных казаков существовали некоторые ограничения в отбывании повинностей. Достаточно большие станичные бюджеты, расходовавшиеся на нужды казаков, формировались из сумм, взимаемых за переправы, лавки и спиртокурительные заводы, находившиеся в станицах. 

В пореформенный период в правах и обязанностях казаков произошли незначительные изменения. К обязательной службе по-прежнему добавлялись следующие повинности: почтовая, подводная, дорожная, паромная, содержание и ремонт общественных зданий, укрепление берегов Терека и другие (4, с.176). По-прежнему, идя на действительную службу, казак  за свой счет  приобретал коня, холодное оружие, обмундирование. В Отчете по Кизлярскому отделу начала ХХ в. указывалось, что казаки уплачивали земский и мирской налоги (93 коп. на одно хозяйство в год) (5, с.20).

В 60-е гг. были восстановлены некоторые принципы самоуправления. Но это привело лишь к усилению влияния общины на хозяйственную и иную жизнь казаков. К тому же станичные органы управления были поставлены под жесткий бюрократический контроль.

Казачья община наделялась огромной властью. Она устанавливала систему полеводства, время сельхозработ, порядок пользования пастбищами, лесами и другими угодьями, управляла религиозной жизнью и пр. Даже в период столыпинской аграрной реформы делалось все для сохранения казачьей общины на Тереке. Главным юридическим лицом здесь оставались станицы, например, именно их обществам предоставлялись ссуды из войскового капитала (6, с.45). Самодержавие пыталось во что бы то ни стало сохранить дешевые для казны казачьи войска. А гарантировать выход всех казаков на службу должна была община, на которую в пореформенный период был распространен принцип круговой поруки.

Рядовые казаки так и не получили прав собственности на землю. Она по-прежнему считалась данной за службу и находилась в ведении общины. В Положении о поземельном устройстве в казачьих войсках от 1869 г. говорилось: «Земли, отведенные станицам, состоят в общинном владении общества каждой станицы. Никакая часть земли и никакое угодье, в черте станичного юрта заключающиеся, не могут выходить из владения станичного общества в чью-либо личную собственность». В дальнейшем неоднократно разъяснялось, что казаки владеют землей «отнюдь не на праве собственности, а лишь на праве постоянного пользования. Вследствие чего ни купчие крепости.., ни другие способы укрепления недвижимой собственности в пределах станичных юртов не могут давать права на владение находящейся там землею на праве собственности» (см.: 7, с.59, 61).

В пореформенный период (по тому же закону 1869 г.) произошло разделение казачьих земель на 3 части: войскового запаса, станичную, офицерско-чиновничью (казачьи офицеры и чиновники,  после выхода в отставку стали наделяться землей от 200 до 3000 десятин, однако, не имея возможности эти земли обрабатывать, новые землевладельцы сдавали их в аренду).

Арендатором выступало и созданное в 1860 г. Терское казачье войско (ТКВ), которое свободные земли войскового запаса сдавало переселенцам из Центральной России - т.н. иногородним, получая от этой операции в конце ХIХ в. до 50 тыс. руб. (3, с.242-246). В аренде находилась и значительная часть станичных земель. Необходимость «исправного» выхода на службу заставляла казаков искать новые источники доходов. Одним из таковых становилась передача земли в аренду иногородним. Всего в начале ХХ в. в Терской области сдавалось в аренду 334 617 десятин (7, с.81)

Высокий уровень аренды притеречных земель (юртовых, офицерско-чиновничьих, войсковых и церковных) объясняется тем, что в пореформенный период в регион усилился приток лиц «не войскового сословия». Они не наделялись землей в казачьей общине и поэтому были вынуждены ее арендовать. Иногородние не могли покупать землю у казачьих офицеров и чиновников, поскольку им потомственное владение даровалось без права продажи (8, с.138-139). К тому же, ранее аренда просто не могла получить такого распространения, поскольку, пока российское крестьянство оставалось крепостным и на Северном Кавказе продолжались военные действия, сдавать землю было просто некому. 

Поземельная ситуация в казачьих станицах стала меняться в конце 60-х гг. ХIХ в. с выходом закона 1868 г., разрешившего переселенцам, приобретать собственность (жилища) на казачьих землях, а также в связи с предоставлением крестьянам России права отказываться от собственного надела (1870 г.). Наплыв в Притеречье крестьян из Харьковской, Полтавской, Курской, Воронежской и др. областей облегчился после введения в строй Владикавказской железной дороги. К 1914 г. в Терской области оказалось 521 240 переселенцев (9, с.77-78).

В пореформенный период в Терской области значительно увеличился рынок свободной рабочей силы, причем не только за счет иногородних, имевших или не имевших оседлость, но и за счет многочисленных отходников, приходивших сюда из Центральной России за сотни и тысячи верст.

В этот период крестьянство  российских губерний стало более свободным от государственных повинностей, чем казачество. В 1861 г. оно получило ряд общегражданских прав: самостоятельного заключения гражданских сделок и ведения судебных дел, беспрепятственного занятия промышленностью и торговлей, право отлучаться с места жительства, поступать в любые учебные заведения, переходить в другие состояния, затем произошло освобождение от рекрутской повинности, подушной подати и др. Если же крестьянин уходил в армию, то, в отличие от казака, находился там на полном государственном обеспечении. Ослабло не только давление государства на крестьян Центральной России, но и влияние общины (в 1895 г. вводятся новые паспортные правила, облегчившие передвижение крестьян; в два приема, в 1899 и 1903 гг. отменяется круговая порука; в 1906 г. разрешается выход из общины, несмотря на ее возражения; в 1907 г. отменяются выкупные платежи) (1, с.389-391). Стоит ли удивляться тому, что переселенцы были активны во всех сферах экономической жизни Восточного Предкавказья. Они занимались земледелием, скотоводством, ремеслом, всеми видами предпринимательской деятельности. С иногородними связано возникновение тонкорунного овцеводства в Терской области, быстрое развитие хлебопашества, появление усовершенствованных орудий труда, новых типов жилищ, бурный рост Грозненской промышленности и др. (10, с.82-83, 108-110).

Стремясь сохранить сословное казачье землевладение, правительство пыталось ограничить приток иногородних в станицы, поставить их в зависимость от казачьей общины. Сначала иногородние не имели права голоса на сходах, затем (с 1870 г.) они его получили, но только в решении тех дел, которые их касались. В интересах казачества действовала административная власть в регионе. Наказной атаман Терского казачьего войска одновременно являлся и начальником области. Административно-полицейская власть на местах возлагалась на начальников отделов и станичных атаманов.

Войско, казачьи общины выступали в роли коллективного эксплуататора иногородних, увеличивая посаженную плату, взносы за аренду земли, запрещая или ограничивая выпас их скота на станичных пастбищах. Происходило и перекладывание на иногородних земских повинностей. Ограничения касались посещения иногородними станичных и войсковых школ, больниц, аптек и пр. Даже Кавказское начальство вынужденно именовало иногородних «безземельным и почти бесправным элементом» (6, с.45). Как и в других южных регионах, казаки привыкли считать себя на Тереке хозяевами и сдавать своих позиций не собирались (ср.: 11, с.72). Это вызывало недовольства иногородних. Последние хотели сохранить здесь те права, которые получили благодаря реформам 60-70-е гг. ХIХ в. Наметилось противоречие между правовым положением крестьян в центре и на юге страны. Иногородние являлись не только самым задавленным повинностями и презираемым элементом, но и самым революционным. С началом ХХ в. в Терской области, как и в других казачьих регионах, выступления иногородних становятся все более массовыми и организованными (4, с.216-217). Не случайно в годы Гражданской войны одним из лозунгов большевиков стало требование «уравнять пришлых иногородних с казаками с земельном и во всех других отношениях» (см.: 5, с.26).

В пореформенный период в Предкавказье появился рынок свободной рабочей силы, но отсутствовал рынок земли. Иногородние выступали, главным образом, в роли арендаторов, наемных работников. Аренда не обеспечивала им прочных экономических позиций. Так, в 1900 г. в станицу Калиновскую прибыли переселенцы из Украины (37 чел.) и взяли в аренду 112 десятин церковной земли. Однако неурожай в 1902 г. и град в 1903 г. вынудили их за бесценок продать рабочий скот, так как нечем было платить арендные деньги (12, с.74).

Большая часть земель Терской области находилась в руках у казачества, которое составляло 20% населения, но владело 60% земли (8, с.140).  Именно этим и можно объяснить стремление части пришлых крестьян войти в казачье сословие. Это гарантировало пай и условия дальнейшего  существования. Однако прием в казаки в пореформенный период был строго индивидуальным, ограниченным, поскольку рост казачьего населения негативно отражался на размерах паев.

В то же время официально разрешенный в 1868 г.  выход из казачьего сословия почти не имел места не только из-за моральных факторов (по мнению Военного министра Д.А.Милютина, казак дорожит своим званием, потому что с ним связана память о славном прошлом, боевые предания и обычаи) но и потому, что это автоматически превращало домохозяина в безземельного работника (13, с.58-59). А других сфер деятельности (кроме службы и сельскохозяйственного производства) казачество почти не знало и к ним готово не было. Процент казаков в городах Северного Кавказа был ничтожен (14, с.29). В самих терских станицах ремесленников-казаков, главным образом из числа бессемейных, насчитывались единицы. По мнению дореволюционных исследователей, многие просто стыдились браться за ремесло (см.: 15, с.60). Таким образом представления о престижности или не престижности занятий  у казаков сохраняли традиционный характер.

Казачество продолжало находиться в зависимости и от государства (хотя в меньшей степени, чем в дореформенный период - сократились сроки действительной службы, вновь появилось самоуправление в станицах, позволялось выходить из казачьего сословия, казаки могли заниматься промыслами и торговлей на общих основаниях  и пр.), и от общины. Однако дальнейшее развитие «мирных» хозяйственных занятий тормозилось сохранением продолжительной воинской службы, которая в новых условиях стала рассматриваться самими  казаками как помеха нормальной жизни.

Казачество в меньшей степени, чем другие слои населения оказалось охвачено реформами. Последние в центре страны приводили к стиранию сословных границ, формированию гражданского общества. Правительство же сохранило у казачества отличное от других земледельцев страны управление и самоуправление, гарантировало войсковые, общинные права на землю, особый круг обязанностей, в частности, обязательную воинскую службу. Разнонаправленные процессы развития таким образом происходили в центральных и южных регионах страны. Казачество оказалось если не в стороне от модернизационных процессов, то весьма мало ими затронутым. Господство общины, и связанной с ней круговой поруки, отсутствие частной собственности на казачьих землях тормозило развитие здесь классовых отношений, воссоздавало традиционализм. В новых условиях это был тупиковый путь, не обеспечивавший развития казачьих хозяйств.

Все вышеизложенное позволяет сделать следующие выводы.

Пиком подчинения казачества государством стала первая половина ХIХ в. В это же время другие сословия продвинулись вперед по пути освобождения. Так, дворянство стало свободным от государственной службы с конца ХVIII в. В первой половине ХIХ в. было принято более ста  указов, подготовивших раскрепощение крестьян. Казачество позже вступило на этот путь, поскольку лишь в ХVIII в. вошло в границы российского государства и его социально-политические структуры. Парадигмы развития сословий были разными, что в немалой степени обусловило противоречия между ними в пореформенный период.

Сохранение принципа «земля за службу» тормозило формирование гражданского общества, свободного рынка земли, и в целом капиталистических отношений в Восточном Предкавказье. Землевладельцами выступали войско, казачьи общины, бывшие офицеры и чиновники, ставившие свои условия пришлому населению, ущемлявшие его в экономических и социальных правах. Поэтому главное противоречие было не между крупными землевладельцами и безземельными (малоземельными), как это было в Центре страны, а во многом шло по линии казаки-неказаки. Поскольку накануне 1917 г. численный перевес сложился в пользу т.н. иногороднего населения, исход борьбы за равноправие и землю был предрешен.

Процесс модернизации и социальных изменений на Северном Кавказе носил асинхронный характер (16, с.67). Казачество оставалось оплотом традиционализма. Здесь сохранялась условное владение землей, господствовали экстенсивные источники формирования войсковых и станичных бюджетов, эксплуатации земельных наделов (ср.: 17, с.25).

ПРИМЕЧАНИЯ:

1. Миронов Б.Н. Социальная история России периода империи (ХVIII - начало ХХ в.). - Т.1. - СПб., 1999.

2. Попко И.Д. Терские казаки с стародавних времен. Вып.1. Гребенское войско. - Нальчик, 2001.

3. Заседателева Л.Б. Терские казаки. - М., 1974.

4. Васильев Д.С. Очерки истории низовьев Терека  (досоветский период). - Махачкала, 1986.

5. Кульчик Е.Г., Конькова З.Б. Нижне-терское и гребенское казачество на территории Дагестана. - М., 1995.

6. Невская Т.А. Изменения в аграрном строе в казачьих областях Северного Кавказа в период столыпинских земельных реформ // Проблемы казачьего возрождения. Ч.2. - Ростов-н/Д., 1996.

7. Гриценко Н.П. Горский аул и казачья станица Терека накануне Великой Октябрьской социалистической революции. - Грозный, 1972.

8. Рукосуев Е.Ю. Казачество: права и обязанности сословия // ВИ. - 1998. - № 5.

9. Гасанов М.М. Русские в Дагестане. История формирования диаспоры // Наука: гипотезы, открытия. - Махачкала, 2002.

10. Гриценко Н.П. Истоки дружбы. - Грозный, 1972.

11. Тикиджьян Р.Г. Казачество и неказачье население Дона: становление, этносоциальный состав и проблемы взаимоотношений // Возрождение казачества: история и современность. - Новочеркасск, 1995.

12. Гриценко Н.П. Экономическое развитие Чечено-Ингушетии в пореформенный период. - Грозный, 1963.

13. Голованова С.А. Региональные группы казачества Юга России: опыт системного анализа. - Армавир, 2001.

14. Шнайдер В.Г. Динамика и структура освоения Северного Кавказа русским населением в последней трети ХIХ века // Проблемы социокультурного развития Северного Кавказа: социально-исторические аспекты. - Армавир, 2000.

15. СМОМПК. - Вып. 8. - Тифлис, 1890.

16. Шаповалов А.И., Шнайдер В.Г. Народы региона и модернизационные процессы пореформенного периода // Этнокультурные проблемы Северного Кавказа: социально-исторический аспект. - Армавир, 2001.

17. Малукало А.Н. Кубанское казачье войско в 1860-1914 гг.: формирование, система управления и функционирования, социально-экономический статус // Автореф. дис. ...к.и.н. - Краснодар, 2002.