Записка М.Т. Лорис-Меликова об образовании Закавказского казачьего войска А. Волвенко

После окончания Кавказской войны и за минованием почти десятилетнего периода постепенного умиротворения края существенно изменились те условия, при которых возникало и развивалось казачье население Северного Кавказа: изменилось значение Кубанского и Терского казачьих войск как элемента колонизации и местной военной силы, изменился и самый род службы этих войск.

Не только в Кубанской области, почти очищенной от горцев, но даже и в Терской, где казачье население водворено черезполосно с многочисленным горским, Казачество заметно утратило уже прежний характер той сторожевой цепи, которою искони прикрывались окраины России, сопредельные с вражескими и хищническими племенами востока. И хотя нет сомнения в том, что оно служит лучшим залогом сохранения спокойствия на Северном Кавказе (а в Терской области в особенности), но, тем не менее, нельзя не признать, что активная роль казачества уже едва ли окажется здесь необходимою. Оно будет влиять скорее одним присутствием своим, вселяя в горцах нравственное убеждение в полной невозможности сдвинуть русское население с мест, так прочно им занятых. Период открытой борьбы, создавшей славу Казачеству и дававшей пищу одному из главнейших элементов, из которых сложились казачьи войска, духу молодечества, отваги и предприимчивости, миновал; явились иные требования, поставляющие преграды развитию присущих казачеству военных стремлений.

В деле колонизации Северного Кавказа Казачество несомненное послужило в руках Главного Кавказского Начальника прочным материалом и могущественным средством к достижению цели. В этом отношении нам не пришлось создавать, как французам в Алжире, искусственной колонии, направляя лишь сообразно с местными и стратегическими условиями, силу, выработанную историческим развитием русского народа. Мы достигли того, что казачье население наше, выдвигаемое вперед одновременно с ходом военных действий, охватило к окончанию войны обширную территорию в 1900 кв. миль и водворилось на ней твердою ногою. Но с окончанием войны должно было само собою остановиться распространение казачьих поселений, так как с покорением враждебных горских племен исчезли те условия, при которых только и возможно было бы дальнейшее развитие русской колонизации тем же путем казачества. Нельзя конечно не желать и не ожидать в будущем, еще большего усилия русского элемента, преимущественно в восточной части предкавказского края, но все же трудно предположить, чтобы оно могло, и должно было осуществиться не иначе как в форме новых казачьих поселений.

Коренное изменение в положении края и в условиях отношений к нам покоренных племен, естественно повлекло за собою изменение и в характере самой службы казаков. В настоящее время, на кордонных линиях в пределах войска за исключением немногих местностей, наиболее врезавшихся в территорию занятую горским населением, казаки несут скорее полицейскую, чем военную службу; прежняя же внешняя служба в составе действовавших против горцев отрядов, заменилась кордонными обязанностями на Персидско-Турецкой границе, вдали от казачьих территорий и при отсутствии всякой связи их с местностью и населением, оберегать которые они призваны.

Другими словами, Кубанское и даже Терское войско приобретают уже, наподобие Донского, значение войск внутренних. Они могут, в случае надобности, давать переселенцев для водворения казачьих поселений на других окраинах России, могут при внешней войне выставлять известное число полков для службы вне пределов войсковых земель, и хотя нельзя отвергать и того громадного влияния, которое одно присутствие казачьего населения у северного подножия Кавказского хребта, неминуемо окажет в будущем, как на внутреннее спокойствие края, так и на развитие его в русских интересах, но, тем не менее, роль и задача казачества (подчеркнуто в тексте записки – В.А.) на Северном Кавказе уже окончены, в том конечно смысле, в каком казачество наиболее оказывало услуги России, т.е. в смысле вооруженной охраны пределов ее, и упрочения за нею, путем постепенной колонизации территории, занимаемой силою оружия.

В настоящую минуту для Кубанского и Терского войск, за минованием эпохи быстрого внешнего приращения, настала уже пора внутреннего гражданского развития. Составление и представление на Высочайшее утверждение проекта органического преобразования Терской и Кубанской областей, и вместе с тем проекта нового положения для Терского и Кубанского войск, может служить лучшим доказательством сознания Главным на Кавказе Начальством правильности такового взгляда, на настоящее положение и значения этих войск[5].

В видах будущего успешного развития в материальном и умственном отношении, нельзя конечно не желать возможно скорейшего осуществления предположенных преобразований, от которых мы вправе ожидать самых благих результатов, и которые, в особенности для Терской области, при крайней разноплеменности и чрезполосности ее населения, составляют вопрос настоятельной необходимости; но вместе с тем, не следует однако упускать из вида и того обстоятельства, что с каждым шагом, делаемым нами по пути водворения гражданственности в предкавказсском крае, мы будем более и более стеснять тот простор, который, составляя необходимое условие для развития духа удальства и любви к приволью и самостоятельности, присущих казачеству в период его развития, был всегда главным источником его силы. Ежели к условиям, вызывавшим выделение из общей массы русского народа элементов, служивших к образованию казачества на других окраинах России, добавить еще условие крайней разнородности составных частей Кавказских казачьих войск, разнородности обусловленной не только естественным развитием их, сколько разновременными мероприятиями Правительства, то можно с полною достоверностью предвидеть, что новые условия отношений, в которые должно стать казачество при ожидаемых преобразованиях, вызовут в некоторой части казачьего населения скорее противодействие, нежели поддержку, и даже указать те явления в дальнейшей жизни этого населения, кои рано или поздно будут прямыми последствиями проведения предположенных реформ.

Казачество всегда было одним из видов протеста старого порядка новому: недовольство вводимыми в Империи мерами внутреннего благоустройства, давало ему силу и пищу; ряды его наполнялись людьми не желавшими подчиниться новому строю общественной жизни, теми, кто не уживался в обществе или кому не по натуре были его узы. Поэтому, ежели значительная часть казачьего населения, а в особенности новые элементы его, не успевшие еще вполне слиться с казачьей средою, при осуществлении предполагаемых преобразований, и увидят в них исход для освобождения от тягостной воинской повинности, или даже для выхода из Казачества, а в судебной реформе большие гарантии охраны частных интересов, столь необходимых для правильного экономического развития народа, то с другой стороны, и в особенности в старых полках, будет немало личностей, которые отнесутся ко всем этим преобразованиям несколько иначе. Служба в строевых полках при больших требованиях и, в особенности при определительности сроков наряда[6], покажется им тягостною в сравнении с прежнею службою, а в судебной реформе, во введении большей правильности и единства в администрации, они увидят стеснение прежнего произвола и приволья, утрату добрых старых порядков, при которых много могло сходить и проходить безнаказанно. Весьма естественно, что эта часть населения, стараясь найти исход из положения, несоответственного им понятиям, ни стремлениям ее, будет прямо или косвенно противодействовать введению новых порядков. Трудно конечно определить заранее как пределы, так и силу такого противодействия; но нет никакого сомнения, что ежели ему не будет дано естественного исхода, то проявлениями своими, оно может вредно повлиять на успешное приведение и дальнейшее развитие начал гражданственности в остальной части населения предкавказского края, и этим значительно ослабить благие результаты предполагаемых преобразований.

Обращаясь к нашим Закавказским владениям, мы увидим, что условия, в которых они ныне находятся, не только доставляют возможность открыть свободный исход тому недовольству новым порядком вещей, которое рано или поздно должно проявиться в среде казачьего населения Северного Кавказа, но даже представляют весьма удобный случай воспользоваться этим обстоятельством, как для прикрытия русским вооруженным населением границ наших с Турцией и Персией, так и для упрочения нравственного влияния нашего за Кавказом. Несмотря на то, что уже почти 55-летний период отделяет нас от времени присоединения к России большей части мусульманских провинций, нельзя однако сказать еще, чтобы мы стояли в Закавказье твердою ногою. Присутствие значительного числа войск и несколько пограничных укрепленных пунктов, конечно, обеспечивают во время мира спокойствие миллионного фанатического и еще вооруженного мусульманского населения Закавказских провинций, непосредственно примыкающего к почти полумиллионному мусульманскому же населению Дагестана, но за тем, мы вовсе не имеем еще в Закавказье элементов к постепенному упрочению нашего владычества и правительственного влияния, элементов достаточно сильных для того, чтобы пребывание наше в этом крае окончательно утратило в глазах местного мусульманского населения значения только временного занятия его войсками.

Затруднительность и даже шаткость такого положения, яснее всего обнаруживалось в минувшие войны с Турцией и Персией. При первых случаях о войне начинались вредные толки и беспокойства в крае, грабежи и разбои в пограничных мусульманских провинциях для пресечения которых, при укрывательстве и сочувствии местного населения, наша администрация иногда оказывается бессильною даже и в мирное время, достигали таких размеров, что для прекращения их и обуздания населения приходилось отделять значительные части войск, ослабляя себя на театре военных действий. Затем, самому открытию войны всегда предшествовало вторжение значительных хищнических партий, сопредельных с нашею границею воинственных племен Курдов и Аджарцев, которые при удобной доступности нашей границы на большей части ее протяжения, прорываясь через кордоны, нападали на пограничные русские и армянские деревни и распространяли панику в мирном населении, вынуждая нас, так сказать, накануне начала военных действий, дробить свои силы на несколько отрядов и отделять войска для усиления кордонов и для охраны поселений.

При первых успехах и при переходе наших войск через границу, все эти тревожные симптомы прекращались; но, тем не менее, уже одно проявление их, до выяснения положения дел на театре войны, может служить лучшим доказательством того, что при малейшей неудаче, в особенности в начале компании, мы можем быть поставлены в весьма затруднительное положение.

Водворение казачьих станиц в полосе прилегающей к Турецко-Персидской границе, в особенности в юго-западной, наиболее выдающейся части ее, обеспечило бы наши пределы от таких хищнических набегов, и имело бы, во всяком случае, громадное нравственное влияние на все население Закавказья, которое в таковой мере увидело бы решительный шаг к окончательному упрочению нашего владычества на юге от главного хребта. В свою очередь, выдвинутое таким образом на окраину государства, лицом к лицу с воинственными и полудикими племенами, обитающими в смежных с нашею границей местностях Турции и Персии, это новое Закавказское казачье войско было бы поставлено в условия наиболее благоприятные для естественного развития всех качеств казачества, которое, оканчивая главную задачу свою на Северном Кавказе, конечно долго еще не утратит значение своего для Кавказского края вообще, на южных рубежах которого мусульманские племена востока не легко откажутся от своего преобладания.

В элементах для образования Закавказского казачьего войска недостатка ни в каком случае быть не может; они найдутся, как выше сказано, в среде Терского и Кубанского войск и совершенно независимо от этого могут образоваться вследствие прилива переселенцев из внутренних губерний России. В 1870 году оканчивается 9-летний срок, по истечении которого сельские общества временнообязанных крестьян приобретают право отказа от обязательного пользования, отведенными им в надел помещичьими землями. При том громадном перемещении населения в Империи в среде 10 млн. вышедших из крепостной зависимости которое с поступлением означенного срока, должно быть вызвано весьма естественным стремлением рабочих сил распределиться согласно с экономическими условиями страны, а не в силу условий сложившихся под крепостным правом, значительная часть бывшего крепостного населения двинется на юг России, в особенности из губерний северной и средней полосы, где скудность почвы и отсутствие участкового пользования составляют одну из главных причин проявляющегося уже и теперь стремления к переселению. Распространенные между сельским населением внутренних губерний, несколько даже преувеличенных, слуха о приволье и обилии плодородных земель на Кавказе, привлекут, по всей вероятности, значительные массы переселенцев и к этой окраине Империи, ежели с одной стороны такое движение даст нам возможность усилить русский элемент на Северном Кавказе, путем мирной колонизации, то с другой нет сомнения, что в среде новых пришельцев явится много и таких, которыми Кавказское Начальство может с успехом воспользоваться, для пополнения Закавказского казачьего войска и для колонизации пограничной полосы путем казачества.

За всем вышесказанным возможность осуществления настоящего предположения будет главным образом обусловлена только тем, имеются ли в Закавказском крае, в смежности с Турецко-Персидской границею, свободные и удобные земли в достаточном для водворения казачьих поселений количестве. Сколько мне известно можно с достоверностью рассчитывать, что при подробном исследовании этой местности недостатка в таких землях не окажется; но, не имея точных по сему предмету данных, я считаю нужным высказать здесь некоторые соображения, могущие, по мнению моему, во всяком случае, дать желаемый исход делу.

1) Ни одно из казачьих войск не созидалось сразу, цельной прочно организованной линией; поселения их всегда начинались с занятия лишь некоторых, наиболее привольных или важных в отношении военном, небольших районов и часто не имели даже общей между собою связи, которая являлась уже по истечению более или менее значительного периода времени, от новых приселений и развития силы организовавшегося войска. Этим же путем следует идти и при образовании новой Закавказской линии, не ставя себе задачею приступать к делу с самого его начала в размерах громадных, тем более что, при разнообразии климатических и топографических условий пограничного пространства, нет вовсе крайней необходимости водворять там, на первых же порах, казачьи станицы непрерывною полосою, а достаточно предназначить для того лишь некоторые местности, наиболее удовлетворительные в климатическом и хозяйственном отношениях и пункты особенно важные по своему стратегическому положению; в промежутках между занятыми таким образом районами могла бы быть оставлена, существующая ныне, цепь кордонных постов.

2) Нет никакого сомнения, что для водворения первых трех четырех станиц отыщутся и теперь в пограничной полосе свободные и достаточно удобные земли. Но если бы дальнейшее развитие казачьих поселений встретило затруднение в этом отношении, то без больших усилий и с некоторыми денежными затратами на вознаграждение родоначальников Куртинских[7] и других племен, кочующих по всему почти протяжению нашей границы, мы можем достигнуть добровольного ухода в Турцию и Персию значительной массы этого блуждающего населения и открыть пограничную территорию для казачьих поселений в таких размерах как пожелаем. Допуская, наконец, и совершенное отсутствие в приграничной полосе свободных угодий, годных для водворения хотя бы небольшого числа первых казачьих поселков, я не могу не высказать твердого убеждения своего в том, что в виду громадного Государственного значения предлагаемой меры, в виду несомненных и благих результатов ее для всего Христианского населения Закавказья, осуществление ее делается настолько обязательно, что если бы, для открытия некоторой части земель, пришлось нам изменить настоящие поземельные отношения даже небольшой части приграничных христианских селений – это не должно останавливать решение общего вопроса. Нельзя отрицать, конечно, что такое осложнение дела было бы наименее желательно, и надо полагать к подобному исходу, прибегнуть не придется, но если бы обстоятельства и вынудили к тому в той или другой местности, то повторяю, остановиться, хотя бы и пред этою жертвою, значило бы предпочесть интересы, небольшой части населения, интересы, во всяком случае, лишь временные, спокойному развитию целого края, будущность не только всего его населения, но даже значение Правительственной здесь власти.

3) При образовании пограничного казачьего войска необходимо соблюсти большую постепенность, увеличивая исподволь сроки пребывания за Кавказом сборных частей, вызываемых для занятия пограничного кордона, дозволяя вместе с тем желающим водворяться на указанных для поселения местах и вызывать к себе свои семейства; обязательного переселения желательно было бы совершенно избегнуть, тем более что в случае недостатка охотников всегда имеется возможность усилить в среде Терского и Кубанского войск стремление к уходу за Кавказ, большим подчинением населения Терской и Кубанской областей общим условиям гражданского быта.

4) Выполнение настоящего предположения естественно потребует некоторого расхода со стороны Правительства; но конечно расход этот будет одним из самых производительных, уже по одному влиянию, которое окажет он на экономическое развитие Закавказья. К тому же Кубанское и Терское казачьи войска могут и должны быть призваны к участию в этих расходах своими войсковыми капиталами, так как за уходом части их населения на новую линию, в распоряжении этих войск останутся свободные земли, которые или могут быть проданы или, составя оброчные статьи, доставят более или менее значительное приращение войсковым капиталам.

Входить теперь во все детали этого дела я не считаю возможным и необходимым, как по объему настоящей записки, так и по цели ее. В настоящее время нужно главнейшим образом, чтобы решение общего вопроса было освящено Высочайшею волею, и, несомненно, во всяком случае, что тот представитель русской власти, кто положит основу закавказскому казачьему войску, тем самым приобретет неотъемлемое право на занятие почетного места в истории Кавказа, так как мера эта, разрешая бесповоротно вопрос Русского здесь владычества, и упрочив в пониманиях массы не только значения, но и самое право имущественной собственности, послужит, таким образом, одним из лучших двигателей, к развитию края во всех отношениях.

В заключении я позволяю себе обратить внимание Вашего Высочества на то особое значение, какое получит Закавказское казачье войско в весьма, может быть, недалеком будущем, когда племя Османлы[8] окончит свое политическое существование в Европе и станет искать опоры и силы в воинственных и полудиких племенах Малой Азии, чтобы, развив здесь новый центр мусульманского владычества, возобновить борьбу с Христианским миром, уже конечно при иных условиях, чем в Европе. Движимое мщением по самому духу религиозного учения своего, оно всею тяжестью фанатизма обрушится на значительные по численности, но неспособные к самостоятельному отпору христианские поселения Анатолии[9], между которыми уже и теперь проявляется сознание конечной в таком случае гибели, если Правительство наше не откроет им приюта и спасения в Закавказском крае.

Едва ли было бы благоразумно рассчитывать, чтобы при таком положении дел в Малой Азии, полуторамиллионное население наших закавказских провинций могло остаться спокойным и не проявить симпатий своих к тому Правительству, которое станет во главе этого мусульманского движения. Если же и в настоящее время мы видим, в большей части его периодически проявляющееся и почти неудержимое стремление к уходу из наших пределов, под влиянием то религиозных побуждений, то соображений чисто политического характера, тем не менее, можно допустить, чтобы в ту эпоху, когда, почти на рубежах земель им занимаемых организуется самостоятельная и сильная власть, во имя развития основных начал мусульманского учения, стремление это не достигло того предела, при котором мирный исход дела уже не мыслим.

Таким образом, рано или поздно, нам придется с одной стороны, изыскать средства к принятию в свои пределы значительной части христианского населения сопредельных провинций Анатолии, с другой, или отказаться от полувековых усилий привязать к себе мусульманское население Закавказья, предоставив ему покинуть занимаемые ныне земли, или же обречь целый край всем бедствиям внутренних смятений, может быть в то самое время, когда на границе будут происходить военные действия. Я не считаю себя в праве коснуться здесь разрешения этого вопроса во всей его подробности, тем более что в основу его могут лечь впоследствии новые данные и особые политические комбинации, но полагаю что, во всяком случае, своевременная организация казачьих поселений, которые разделят территорию своею мусульманское Закавказье от Турецких владений, независимо от несомненного влияния на поддержание в наиболее благоразумной части населения начал правильного государственного устройства, послужит одним из значительных облегчений к возможно спокойной и постепенной развязке этого вопроса.

Можно быть совершенно уверенным, что не только водворение целой линии станиц, но даже занятие казачьими поселками нескольких пунктов границы, заставит ту часть населения, которая наименее склонна теперь подчиниться Правительственным требованиям, покинуть этот край, чтобы вне пределов его найти соответственные стремлениям своим условия жизни.

До тех пор пока не развяжется Восточный вопрос в Европе, мы можем еще регулировать такое движение, и, мало помалу, без больших потрясений спокойствия края, достигнуть того, что за линией казачьих поселений очистится значительная территория свободной земли. Тогда, открыв эти земли для водворения тем христианским племенам Малой Азии, которые в русском Правительстве и русской защите видят свое спасение; нам представится возможность, заблаговременно усилить в Закавказском крае христианский элемент на столько, что каковы бы не были комбинации будущих политических отношений, страна эта не послужит уже помехою к развитию сил наших там, где потребуют того внешние обстоятельства. Трудолюбивое, спокойное и преданное нам население, под защитою казачьей линии, поставит в иные условия и самое развитие производительных сил края, парализуемое теперь в значительной степени, несмотря на все усилия Правительства, стремлениями и понятиями, присущими полувоинственному полухищническому мусульманскому населению Закавказья.

31 января 1868 года г. Тифлис