Первый поход Петра I на Азов.- Вести, добытые запорожцами о положении дел в Крыму.- Вести от пойманных в степи татарских языков.- Разгром татарского загона Иваном Гусаком.- Движение русско-козацкой армии по степи под начальством боярина Шереметева, гетмана Мазепы и запорожской флотилии по Днепру под командой кошевого атамана Максима Самойленка.- Взятие запорожцами турецкой крепости Тавани.- Возвращение запорожцев в Сичь с кошевым Самоиленком.- Поведение 600 человек козаков оставленных в Тавани.- Положение пленных мусульман. в Запорожской Сиче.- Поход кошевого атамана Гусака к Очакову.- Благодарность запорожскому войску от гетмана Мазепы и выдача козакам царского жачованья.- Месть татар и набег их на Украйну.- Геройский подвиг запорожцев под Голтвой и гибель Петрика.- Письмо к запорожскому войску от гетмана Мазепы с выражением благодарности за успешные действия против татар и с извещением о посылке войску царского жалованья.
Весна 1695 года принесла запорожцам совершенно новые веяния, пробудила в них новые чувства и вызвала их к высоким подвигам, слава их оружия, до тех пор несколько померкшая, вновь прогремела и разлилась дальше пределов Украйны. В это время царь Петр Алексеевич открыл первый поход под турецкий город Азов. "Русскій царь Петръ Алексъевичъ, желая имЪть отверзтыми двери изъ Меотического озера (Азовского моря) въ Эвксинопонтъ (Черное море), а войску низовому запорожскому отворить ворота ДнЪпромъ въ Очаковскій лиманъ и въ то же Эвксинское море, предпринялъ походъ подъ турецкій городъ Азовъ" [1]. Однако, собираясь походом под Азов, царь Петр Алексеевич открыто объявил о походе на Крым. То делалось с тем, чтобы "оплошить турокъ и нечаянно напасть на Азов" [2]. Апреля 2 дня об этом извещен был Петро Прима, кошевой атаман запорожских козаков. Запорожцы воспрянули духом от такого известия и скоро доставили гетману важные вести о состоянии города Азова и о положении дел в Крыму. "При нынЪшнемъ годовомъ веселомъ торжествЪ Воскресенія Христа Спасителя, - писали они в письме к гетману, - благопривЪтствуемъ благодЪтеля нашего и желаемъ, дабы сей прехвальный праздникъ изволилъ провести въ радости, въ ненарушеніи здравія, но въ одолЪніи надъ врагами креста святого и вЪры нашей православной". Предпослав такое приветствие вельможному гетману, запорожцы затем сообщили ему о том, что к нему послано несколько человек товарищей войсковых, бывших в Крыму и узнавших там о всех планах татар, просили его прислать в войсковой скарб две тысячи рублей; особо на войсковую сторожу сто ефимков церковных, не задерживать ватаг, идущих из Украйны в Запорожье, и выпустить из тюрьмы какого-то Андрея Стародуба. О крымских вестях они писали, что хан уже готов был отпустить и царского гонца Айтемирова и гетманского посланца Велецкого из Крыма на Русь, но в это время стало известно, через взятых в полон двух человек донцов, о предпринимаемом походе московских царей на турецкий город Азов, и хан снова задержал гонцов у себя, сам же стал готовиться к походу под Азов и ждет лишь, по обычаю всех мусульман, появления луны, и как только увидит молодую луну, тотчас и поход будет у бусурман. О старом султане турецком писали козаки, что он "совершенно" удавлен и на его место посажен его сын. Молодой султан присылал к хану с кафтаном и "съ голымъ" мечем при запорожских посланцах своего чауша, чтобы хан в течение двух месяцев стал против цесаря в цесарской земле; но хан отговорился тем, что ему нужно собственную землю против московских царей защищать, и теперь со всеми ордами он готовился идти под Азов [3].
Вслед за известием запорожских козаков гетман Мазепа получил известие и от собственных людей. В четверг на светлой неделе асаул Полтавского полка Никита Пляцкой [4], будучи с охотным войском в диких полях, на урочищах Яланских и Галчуских вершин [5], недалеко от Волчьей реки, поймал там 25 человек азовских татарских языков и привез их в Батурин апреля 15 дня. Поставленные на допрос главные из пойманных татар представили гетману такой рассказ. Вышли они в числе 46 человек под начальством Байши-аги, для добычи и для загона языка, из Азова под великороссийские города близ Тора-реки; с ними "увязались" один турчин да русской породы какой-то капитан. Ухватив где-то одного козака, они, за вешнею водой, дальше идти не могли и повернули назад, причем 10 человек возвратились в Азов, а 36 с Байшой-агой пошли в дикие поля, надеясь там на речках степных найти загонщиков козаков и покорыстоваться от них. Когда же они остановились дочевать у Яланских и Галчуских вершин, то там на них напал ватаг Пляцкой и сперва отогнал у них лошадей, а потом напал на них самих, одиннадцать человек с агой побил, а двадцать пять человек с собой захватил. Татарские языки о деле в Азове и в Крыму передавали так. О задуманном русскими царями походе под город Азов еще в прошлую осень известил азовского бея калмыцкий тайша Аюкай, а бей азовский сообщил о том крымскому хану и турскому султану, и стали они слабые места в Азове починять. А в том Азове три города каменных, четвертый земляной, который все три каменных города обнял; а у того земляного города кругом ров в семь сажен глубиной и жители предстоящей весной думали поглубже тот ров подкопать. Пушек, пороха и всяких запасов хлебных и воинских множество в нем. Войска пехотного огненного в том городе тысяч семь, а конницы, всегда готовой на бой, около тысячи человек, всем им годовое жалованье дают; в случае прихода противных (русских) войск бусурмане и до трех тысяч конницы наберут. По последнему зимнему пути азовский бей в четырехстах человеках ходил подъездом под донской город Черкаск; под городом тем большой бой учинил, много донцев побил и асаула Максима Малишку с осмью донцами в полон взял и те донцы подтвердили дошедший к азовцам слух о сборах русского войска под город Азов. Кроме того весной посылали из Азова 150 человек подъезд для языка под Изюм и Маяк, великорусские города, ухватили там. 25 человек и привели их в Азов. Тут один из пойманных языков сообщил азовцам всю правду о будущем походе русских под Азов и за то на свободу отпущен был, а остальные в неволе находятся и теперь. О хане крымском в Азове не слышно ничего, и пойдет ли, он с ордами против московских царей, нет о том вестей никаких. Войско же турское о празднике св. Георгия имеет морем в судах, в Азов придти и жалованье годовое с собой привезти, а сколько того, войска, о том неизвестно никому. О султане турском известно то, что он ходил в польские края и все бусурмане с великой добычей, вернулись назад.
Собрав все эти сведения, гетман Мазепа немедленно отправил нарочного в Москву гонца с объяснительным от себя письмом. В этом письме он прибавил к рассказанному то, что крымский хан отправил своего каймакана в Царьград с приветствием нового султана "по взятіи державы" и с просьбой о присылке помощи в Крым; кроме того, извещал и о том, что татарские орды уже, собрались на Салгире в Крыму и готовятся идти в поход в "подполнъ мЪсяца сего".
На письмо гетмана послана была из Москвы царская грамота. с благодарностью за доставку важных вестей, с похвалой за верную и усердно-радетельную службу и с приказанием написать похвалу запорожским козакам и объявить им о том, чтобы они и впредь, доставляли всякие сведения обо всем, что касается бусурман [6].
Но запорожские козаки и без того не забывали бусурман. "В марте месяце, около 10—12 числа, татарский загон числом близко ста человек переправился у Кызыкерменя через Днепр, прошел на реку Малый Ингул, от Ингула на речку Малую Висунь и от Висуни "для несытой добычи своей" хотел под Белую Церковь и под Немиров пройти; но только тут, на кызыкерменском шляху, на него напал бывший кошевой Иван Гусак с 120 человек [ами] охотницких, козаков. Гусак тот татарский загон погромил, немало татар в труп положил, а девять человек живьем взял и апреля 7 дня в Батурин отослал. Из Батурина Иван Гусак с большим числом своих козаков и с пленными языками, в числе девяти человек, хотел было ехать в Москву, чтобы за свои "сугубные нужды и труды, по трудной дорогЪ въ досадное и студеное время" награду от царей получить. Но гетман Мазепа нашел возможным пустить в Москву только 50 человек козаков для доставки татарских языков. Последним гетман, перед отпуском в Москву, учинил допрос и из того допроса узнал, что крымский хан заболел, но как только он станет здоров, то у татар, по обычаю, заведенному с давних пор у мусульман, будет собрана рада в Крыму и что на той раде приговорят, так тому и быть, т.е. или идти или вовсе не идти на войну Но только в то время, когда татарские языки были в Крыму, никакого решения не было пока, носился только слух, что предстоящим летом сам хан никуда на войну не пойдет, потому что боится, чтобы козацкие ватаги вновь не прокрались в Крым, как прошлое лето они Чангары прошли, и не учинили бы какого урона крымским жильям. О "проклятомъ" Петрике сказывал один из языков, что он находится вблизи Тягина, в одном из белогородских сел, и там по ханскому приказу получает месячный корм.
В Москве Иван Гусак и 53 человека козаков были милостиво приняты и за службу пожалованы "излишнимъ жалованьемъ отъ царей" [7].
Независимо от этого, ввиду предстоящего похода, посланы были в самую Сичь от гетмана подарки — несколько штук сукна, полутузинков, 10 куф горилки на каждый курень и 500 золотых на сторожу; кроме того, особо на церковь сичевую 300 золотых. Посылая такие подарки в Кош, Мазепа приказывал запорожцам взамен того немедленно разорвать с бусурманами перемирие и готовиться к походу на Крым.
Запорожцы приняли гетманский приказ "съ радостною вЪстью" и за доставленные подарки "дяковали своего великаго добродЪя, главы своя низко преклонивши", прося принять от войска маленький подарочек осетрины за большой подарок. При всем том они не преминули поставить Мазепе на вид то, что для предстоящего военного похода войско не имеет надлежащего запаса ни одежды, ни оружия, ни "грошевой казны" и потому просили ясновельможного гетмана, яко чадолюбивого отца своего, сделать войску вспоможение в его нужде, обещая за это всегда верно и радетельно "працЪвати" своему добродею и немедленно розмириться с бусурманами. Излагая такую просьбу, кошевой атаман Максим Самойленко Сергиевский [8] и все запорожское войско вместе с этим спрашивали гетмана о "наукЪ и порадЪ", как им выходить в поход, т.е. полем или водой, и где предстать "предъ свЪтлые очеса" гетманской вельможности [9].
Предварительные сведения о положении дел у татар собирались в течение всей наступившей весны и только летом русско-козацкие войска вышли походом на далекий юг против мусульман. В это время русская армия, разделенная на три части, шла по Дону, по Волге и по Днепру; последняя, состоявшая из велнкороссиян и малороссийских козаков, находилась под начальством боярина Бориса Петровича Шереметева и гетмана Ивана Степановича Мазепы [10]. Мазепа "рушилъ" из Батурина мая 17 дня и переправился с левого на правый берег Днепра, выше Переволочны, у Мишурина Рога, а Шереметев переправился через Днепр у Переволочны. Тут оба военачальника соединились вместе и от Переволочны пошли "звычнымъ" трактом через степные речки и долины под город Кызыкермень, куда и прибыли июля 24 числа. Одновременно с малороссийскими козаками шли по Днепру на своих чайках и запорожские козаки под начальством кошевого атамана Максима Самойленка, сменившего Петра Приму. Кроме Кызыкерменя русско-козацким войскам приходилось иметь дело еще с тремя турецкими крепостями — Мустриткерменем или Таванью на острове Тавани, стоявшем среди Днепра, против Кызыкерменя; Асламкерменем, стоявшим против Кызыкерменя, под речкою Конкою, на крымском берегу, и Мубереккерменем, или Шагин-Гиреем, находившемся через речку Конку, на острове Тавани, против Асламкерменя [11].
По донесению боярина Бориса Петровича Шереметева в Москву дело под Кызыкерменем произошло так. Боярин и гетман прибыли с полками к городу Кызыкерменю июля 24 числа часа за два до ночи. Того же дня у русских с кызыкерменцами был бой и во время этого боя попался в плен русским какой-то волошанин. На следующий день русские ратные люди и малороссийские козаки, подступивши к самому городу, учинили шанцы и с 25 по 30 неотступно, днем и ночью, палили из пушек по городу и посбивали верхние бои и туры, бывшие на городской стене, а также поотнимали у неприятелей пушки, выставленные против русских обозов и шанцев. Июля 30 числа часу в пятом дня была взорвана через подкоп угловая, от очаковской стороны, с поля и большого рва, башня, вместе с находившимися в ней пушками; от этого взрыва, а также и от гранатной стрельбы произошел в городе пожар, а во время пожара стали разрываться ядра и "духомъ" поднимать на воздух и выбрасывать за город людей. В это время ратные русские люди, со знаменами и барабанным боем, вскочили через башенный пролом на городскую стену и вступили с неприятелями в сильный бой. После пятичасового боя русские побили на том приступе турок, волохов и татар "и въ томъ числЪ приводцовъ ихъ". Тогда неприятели, видя большой вред для себя от пушечных и ручных ядер, от затхлости воздуха и поднявшегося пожара, ушли было и заперлись в меньший городок. Но увидя, что из меньшего городка им не уйти на Днепр, вследствие спуска их водных суден от города вниз, подняли большой крик и плач, выбежали из меньшего города на проломленную стену, приклонили знамена, замахали шапками и стали просить о пощаде и о готовности отдать оставшийся город и пушки в руки русских людей. Для переговоров о мире неприятели выслали к русским на шанцы писаря Шабана и с ним несколько человек горожан. Тогда боярин и гетман послали в город ратных людей и приказали им привести к себе бея, агу и других "урядниковъ" Кызыкерменского городка. Когда же раненый бей, ага и другие были приведены в обоз и у них отобраны были городские ключи, тогда русские ратные люди отступили к шанцам, а бея и агов с товарищами отправили для сбережения в обоз, пока бусурмане выйдут все из города. Июля 31 числа боярин и гетман с старшиной и с войском вышли сами к воротам города для принятия мужчин, женщин и детей и наблюдали за выходом их из опасения того, чтобы ратные люди, а более всего черкасы и запорожские козаки, соблазненные добычею и пожитками, не ворвались в город и не учинили бы пакости какой-нибудь. Простояв все время, пока бусурмане выходили из городка, по обеим сторонам ворот, боярин и гетман велели принять их и отдать для сбережения по полкам; некоторых, впрочем, поймали себе русские ратные люди, украинские и запорожские козаки. Взято было: бей 1, агов 10, знамен турецких 2, пушек медных 14, ключей городских 3; кроме того, особо у гетмана оказалось несколько пушек, агов и других турецких старшин. После принятия людей и пушек боярин и гетман, с общего совета, велели город Кызыкермень до основания разорить, чтобы в нем неприятель на будущее время никаких пристанищ не имел, так как разбитые и разломанные места его за отсутствием камня, извести, лесу и каменного дела мастеров, сделать и починить по прежнему состоянию было нельзя. Так как в большом, в среднем, и в малом городах все дома и все строения были истреблены огнем, башни и городские стены взорваны на протяжении нескольких сажен, и возле города, на посадах, все дворы и заведения дотла были сожжены, то по всему этому, ратных людей оставить в нем было нельзя [12].
Так действовали под Кызыкерменем русские ратные люди и украинские козаки. На долю собственно запорожских козаков пришлась крепость Мустрит-Тавань или собственно Тавань; они окружили эту крепость лодками и промышляли над ней до тех пор, пока Шереметев и Мазепа не взяли город Кызыкермень. Тогда и Тавань, видя, что Кызыкермень "поклонился" военачальникам русско-козацких войск, "поклонился" войску запорожских козаков. Жители двух других замков Асламкерменя и Мубереккерменя, видя падение Кызыкерменя и Тавани, бросили большие пушки на произвол и бежали с имуществом в Крым.
При сдаче жителей Кызыкерменя на волю победителей запорожские козаки стояли лодками по Днепру у городских стен и принимали в лодки мужчин, женщин и детей, которые бросались со стен города вниз и отвозились от Кызыкерменя в Тавань. В это время запорожцы захватили много ясырю и еще больше того разной добычи: последнюю они сложили в огромную кучу на острове Тавани и безобидно поделили между собой.
Покорив русскому оружию названные города, боярин и гетман оставили в одном из них, Тавани, несколько сот человек русско-козацких войск и 600 человек запорожских козаков, а сами возвратились прежним трактом на Переволочну и Мишурин Рог. После отхода гетмана двинулись в Сичь и запорожские козаки со своим кошевым атаманом Максимом Самойленком, обремененные добычей и множеством пленных бусурман. Из привезенных запорожцами в Сичь турок и татар одна часть умерла; другая добровольно крестилась и была отпущена на свободу в великороссийские и малороссийские города; а третья часть, замышлявшая погибель Кошу и всему войску, была выведена за Сичь и вся, начиная от малых до старых, мужчин и женщин, без пощады истреблена [13].
Возвратившись в украинские города, гетман Мазепа, по царскому повелению, отправил свой лист через Сидора Горбаченка кошевому атаману и всему товариству с предписанием оказывать помощь тому войску из великороссиян, украинцев и самих же запорожских козаков, которое оставлено было в Таванском городке. Чтобы иметь больше свободы во время обороны против бусурман, гетман приказал кошевому атаману вывести запорожское войско из Тавани и поместить его в Мубареккермень и Асламкермень. Независимо от этого гетман Мазепа, в помощь охранителям взятых городов, послал по 500 человек козаков со всяким запасом из Лубенского и Гадячского полков; запорожцам с особым нарочным отправили по кожуху на козака на время зимних холодов. Кроме всего этого гетман отдал приказ лубенскому полковнику Леонтию Свечке приготовить в течение зимы полторы тысячи отборных полчан, взять необходимый для них хлебный запас и при первой возможности идти на низовья Днепра и поправить, чем только будет возможно, взятые турецкие города, хотя бы только насыпать в телеги песку и расставить их вокруг городков.
На лист гетмана Мазепы через его же посланца отвечал ноября 7 дня 1695 года кошевой атаман Иван Гусак. Кошевой Гусак писал, что запорожцы, собравшись на Коше в посполитой раде, выслушали гетманский лист с приказом о сохранении крепости Таванского городка на славной реке Днепре. Удержать и сохранить эту крепость они готовы уже потому, что тем самым могут обезопасить путь своему конному войску, ходящему для промыслов на Крым, и морскому войску, ходящему в Черное море против врагов святого креста, и могут расширить свои владения в бусурманских становищах против городка, стоящего у речки Конки. Запорожцы к шестистам человек своего товариства, стоящего в городке, готовы дать еще несколько человек, чтобы только доставить "притулища" своим "рыцарскимъ людямъ", а нечестивым бусурманам еще больший внушить страх. Что же касается Асламкерменя и Мубереккерменя, то первый из этих городков совсем разрушен, второй совсем сожжен и потому исправлять их за зимним временем никак нельзя. Асламкермень пострадал прошлую осень, когда козаки были под башней Очакова и пожгли там почти все посады и ближайшие к ним места; тогда, приступив к Асламкерменю, они до самой земли разломали все башни и все стены его, попортили и завалили камнем все его колодезя. А Мубереккермень, стоящий над Конской рекой, при общем разорении сожжен и стены его еще в то время были разрушены и лежали на земле. Желая пресветлым государям во всякое время верную службу служить, чтоб от них монаршую милость иметь, запорожцы могли бы вывести свое товариство и в другое место из Таванского городка, снабдив его пушками для отпора бусурман; но ввиду того, что товариство в наступившую зиму уже успело расположиться и засесть в Таванском городке, свести его на новое место оттуда никак нельзя. Только весной можно будет оставить Тавань и приготовить новое место козакам; теперь же, сидя в Тавани, запорожцы, пока станет у них сил, будут оказывать христианскому войску помощь, а неприятелям давать отпер [14].
Вернувшийся из Запорожья в Батурин Сидор Горбаченко словесно гетману Мазепе передал, что сам кошевой атаман Иван Гусак и сичевое войско ходили на низовье Днепра против бусурман, были под вежею или замочком-городком, стоящим со стороны Стрелицы, на Перевозной пристани, против Очакова, на морском берегу, делали приступы к тому городку, и хотя, за твердою крепостью и скорым изгоном, не взяли его, однако пожгли все пашни и огромные запасы сена, бывшие там, захватили много скота и овец, но вследствие наступивших "зимностей" скоро возвратились в Сичь, наведя боязнь и трепет на Очаков и соседние с ним бусурманские города.
Гетман Мазепа, узнав о таком действии козаков, послал им самое радушное письмо с обнадеживанием "прещедрого царского жалованья оразъ" и с просьбой беспрестанно воевать ту погань, бусурман, и нещадно их жилища разорять [15].
Повинуясь воле Коша и надеясь на милость царей, таванские запорожцы безвыходно сидели в городке и переносили там большие бедствия от зимних холодов. Декабря 9 дня из Таванского городка прибыл в Батурин переволочанский сотник, ездивший для отправки хлебных запасов и для отвоза шуб, и о положении дел в городке передал гетману в таких словах. Ратные люди царского величества, запорожские козаки и сердюцкая пехота встретили сотника с особенной радостью и выразили большую благодарность за присланные им шубы и хлебные запасы, в которых они так нуждались вследствие наставшей зимы. Сотник собственными глазами видел, что сердюцкая пехота и козаки Гадячского и Лубенского полков и "прибылые" люди, находившиеся при козаках, сделали себе земляную крепость при каменном Таванском городке: от каменного городка до реки Днепра они насыпали высокий вал и выкопали глубокий ров; на валу, для отстрела бусурман, поставили коши и деревянные надолбы, а из Непра (Днепра) пустили воду в ров "и для того надежная имъ можетъ быти, при божіей помощи, на зиму оборона, только во время вешнее отъ великой воды имЪетъ быти повреждена въ тЪхъ рвахъ". Но зато защитники городка терпят большую нужду от недостатка изб: в городке не только нет никаких изб, но нет и порядочных куреней, таких, какие имеются в Сичи у запорожских козаков; вследствие скудности леса на днепровских островах, в крепости построены самые малые курени, так что козакам приходится едва ли не под открытым небом на голой земле лежать, не имея никакой защиты "отъ зимнихъ досадъ". Впрочем, те же козаки, терпя нужду вследствие недостатка куреней, в то же время нашли нужным соорудить деревянную церковь в Таванском городке. Кроме неприятности от зимних холодов войско жаловалось также на большую тоску, нападавшую на всех козаков в далекой и тесной крепости вокруг ненавистных бусурмаи, и потому просило гетмана прислать на смену другое войско.
Сидя в Таванском городке, запорожцы "отзывались" к крымскому хану с предложением купить у них весь мусульманский ясырь, на что хан дал им такую "отповЪдь", что он сам пойдет в города московских царей, наберет там потребное ему число невольников и тогда выкупит весь имеющийся у запорожцев ясырь [16]. И свою угрозу хан, как потом оказалось, действительно в исполнение привел.
В том же декабре месяце отправлены были депутаты из Сичи в Москву за царской казной для тех козаков, которые выдержали "цЪлорочную" службу в Таванском городке. По "щедрой милости" царей на 600 человек козаков выдано было 6000 золотых, т.е. по 10 золотых на каждого козака. Гетман отправил эту казну через "умыслныхъ" посланцев своих Семена Карпеку и Омельяна Гнилого в Запорожскую Сичь и просил кошевого атамана, чтобы эти деньги розданы были именно тем, которые в течение года выдержали службу в Таванском городке. А чтобы в этом случае не произошел какой-нибудь обман, гетман подавал кошевому совет поручить это дело куренным атаманам, потому что каждый куренной атаман хорошо знает своих козаков. И когда те деньги до Сичи дойдут, то войско должно вручить их "добрымъ изъ товариства козакамъ" и отослать в крепость Тавань. После же раздачи казны таванским козакам кошевой должен смотреть за тем, чтобы козаки, взявши казну, до конца года не смели с острова уходить [17].
В то время, когда часть запорожских козаков находилась в Таванском городке, в это же время, в половине января 1696 года, огромное число татар, во главе которых стояли калга и нурредин-салтан, в отместку русским за потерю Кызыкерменя и других городков, ворвались в украинские города и прежде всего бросились в повет Полтавского полка. Здесь они разорили Китай-город, Кишенку и Келеберду. Из области Полтавского полка татары ударились в Миргородский повет, снесли огнем и мечом все побережные села и города, а "жителей, гдЪ нагибали, рубали въ пень". Гетман поспешил выслать против татар три полка, но эти полки, узнав от пойманного языка о многочисленности бусурманских сил, заняли у города Голтвы выжидательный пост; при украинских козаках были и запорожские козаки в числе 600 или 700 человек. Несколько человек пехотных козаков из тех полков вышли было за голтвянские подворки навстречу бусурман, но, не устояв против превосходства врагов, скоро вернулись назад. Вместе с пехотой отважно вышли на голтвянские огороды за "тыны" (т. е. плетни) и запорожские козаки; но когда те тыны уничтожил татарский "тумолтъ" [18], то запорожские козаки все были изрублены саблями бусурман и так "за целость своей отчизны опочили вЪчнымъ сномъ". От Голтвы часть татар снова повернула в повет Полтавского полка. Здесь она перешла Ворсклу-реку, левый приток Днепра, и стала добывать местечко Нехворощу, против которого стоял на левом берегу реки Орели Нехворощанский во имя Спаса монастырь [19]. Не будучи в состоянии причинить местечку никакого вреда, орда сожгла вновь построенный с фольварками монастырь и после того поспешила уйти в Крым [20].
В это же время в числе татар был Петрик, заклятый враг Москвы. Он вновь призывал на войну против Москвы, для защиты отчизны, запорожских козаков. Но на этот раз ни один человек не пошел к нему; напротив того, сам Кош известил гетмана о грозящей Украине беде от бусурман. Для самого Петрика этот поход был роковым: он был убит под городом Кишенкой козаком Якимом Вечирченком и не вызвал ни в ком ни жалости, ни слез.
Гетман, очень довольный запорожцами за присланное известие о намерениях татар, хотя это известие и несколько поздно дошло до него, прислал им, апреля 4 числа, благодарственный лист, прося "и впредь о намЪрешяхъ и непріятельскихъ оборотахъ увЪдомлять". Сообщив им о погроме, сделанном бусурманами в малороссийских городах, он уведомлял Кош об отходе крымских татар в Крым, а белогородских — в Белоград. В заключение своего письма извещал козаков об отправке им "рочного съ прибавкой денежного жалованья" прямо на Сичь, а хлебного жалованья только в крепость Кодак, куда, за неимением собственных подвод, просил выслать из Сичи челны и довезти тот хлеб в самый Кош, в чем козаки не встретят препятствий при вешней воде даже в самых порогах Днепра [21].
Второй поход Петра под турецкий город Азов.— Предложение гетмана царю Петру о построении для плавного похода судов.— Отход в Черное море атамана Чалого и ватаги запорожских Козаков.— Приезд в Сичь гетманского посланца с предложением идти в поход против бусурман.— Жалоба запорожцев на недостаток судов и на грабежи со стороны бусурман.— Донесение о том царю Петру.— Письмо запорожских козаков к гетману о присылке хлебных запасов ввиду предстоящей с бусурманами войны и ответ на то гетмана козакам.— Движение гетмана Мазепы с князем Долгоруковым из украинских городов вниз по Днепру и вести, полученные ими о действиях бусурман.— Подвиги запорожцев против бусурман до прибытия русско-козацких войск.— Ватаг Чалый и кошевой Мороз у берегов Крыма, на Черном море и в лимане Днепра.— Трагическая кончина Чалого и мужественные подвиги Мороза.— Поездка запорожских добычников в Москву.— Запрещение гетману о допущении в большом количестве запорожских посланцев в Москву.
Первый поход русских под турецкий город Азов окончился торжеством для бусурман и бесславием для русского царя Петра: Петр принужден был покинуть Азов, успев разрушить в нем лишь две-три крепостные каланчи. Но в то время ни соседние державы, ни сами подданные русского царя не знали еще, что над Россией занялась новая заря и что молодой русский царь с настойчивостью, свойственной всем гениальным людям, не положит оружия до тех пор, пока не одолеет врага. Усилив свои войска, настроив новых кораблей, вызвав к себе заграничных мастеров, заготовив большое количество различных боевых средств, царь Петр Алексеевич объявил второй поход на город Азов. Все малороссийские и запорожские козаки также призывались к походу против бусурман. На этот раз гетман Мазепа, желая угодить царю, выказал готовность соорудить морской и речной флот из 2000 человек запорожцев, которые, плавая по морю, не будут допускать турок под город Азов; а также, заняв места в низовьях Днепра, будут защищать владения малороссийских и запорожских козаков. На такое дело гетман просил 2000 четей хлебных запасов да одну тысячу рублей, а местом для построения судов указывал город Брянск. Царь с радостью принял план Мазепы, но нашел нужным поставить ему на вид, чтобы в случае замедления постройки судов в далеких брянских лесах, гетман озаботился приготовить их в украинских городах и доставить мимо Переволочны, устья Орели, Кодака до самого Очакова Днепром [1].
В это время кошевым атаманом запорожских Козаков был Иван Гусак. Оставаясь на Кошу в ожидании получения гетманской казны на постройку судов, Иван Гусак в апреле месяце 1696 года отпустил в море атамана Чалого с пятьюстами отборных козаков [2]. Сам же известил гетмана письмом, что между низовым товариством есть еще несколько человек охотных козаков идти в море против бусурман, для чего просил гетмана, за неимением денег в Сичи, прислать для построек судов царской казны.
Получив такое заявление со стороны кошевого Гусака, гетман Мазепа, желая доподлинно узнать боевые средства запорожских козаков, отправил в Сичь с листом батуринского сотника Сидора Горбаченка и велел ему обо всем низовое войско основательно расспросить и немедленно о том в Батурин сообщить.
Сидор Горбаченко прибыл в Сичь апреля 25 дня, ночью, а на утро следующего дня был уже в раде с гетманским листом, вручив его кошевому атаману Ивану Гусаку. Кошевой Гусак, приняв гетманский лист, приказал читать его всем козакам. Выслушав гетманский лист, в котором предлагался низовому войску в предстоящее лето поход на Черное море против неверных бусурман, все козаки единогласно дали ответ, что они готовы предложение гетмана с радостью принять, но затрудняются лишь тем, что не имеют у себя в наличности надежных судов. Во всей Сичи только и есть 50 челнов, да и те без починки не могут в дело идти: для них нужны и смола, и пенька, и другие припасы. Десяток же, другой судов, добытых козаками перед тем у бусурман, можно найти и возле самой Сичи, но они слишком расшатаны от частого плавания по водам и потому требуют слишком большой починки и упорного труда. Правда, во всем Запорожье имеется достаточное число судов, но на них выплыли из Сичи и из Таванского городка в море до 1000 человек запорожских промышленных козаков; они сели по 30 человек в каждый челн и захватили с собой три пушки в поход.
Находясь в Сичи, гетманский гонец сам видал, как туда шли многие городовые козаки, прослышавшие о имеющей быть раздаче царской казны всем охотникам до воинского похода против бусурман. Там же гетманский гонец узнал и о набегах татар на области Запорожья: в первый раз татары, в числе 500 человек, делали подбег к самарским городкам и захватили в них несколько человек людей и несколько голов лошадей: в другой раз, перед праздником святого Георгия, татарский чамбул захватил на рыбной ловле, ниже Таванского городка, на Днепре, 80 человек запорожских козаков. Христианские же выходцы принесли из Крыма такую весть, что турецкий султан уже отдал было приказ крымскому хану идти в Венгерскую землю войной, но хан на указ султана дал ответ, что предпринимать ему далекий поход ни в коем случае нельзя, потому что он ждет прихода на Крым московских и козацких войск и что запорожцы уже разгуливают по Черному морю на своих челнах.
Отпуская от себя гетманского гонца, козаки вручили ему для передачи Мазепе собственное письмо, в котором, поблагодарив гетмана за его желание "расширить и умножить честь всего православнаго христіанскаго воинства", с тем вместе просили его прислать в Сичь хлебные запасы и денежную казну, за что обещались за монаршеский престол, за счастливое панование гетмана и за всех православных христианских людей, сколько Бог подаст им помощи и сил, воевать против неверных бусурман. Все войско и теперь готово воевать против своих исконных врагов, но для этого требуется иметь несколько морских челнов. Хотя запорожцы и сами имеют кое-какие под рукой челны, но те челны слишком мелки и годны только для Днепра; пускаться же в них в "столь мятежное море" никак нельзя. Правда, было у запорожцев 10 легких водных судов, но в них вышли в море 500 человек промышленных козаков. Поэтому войско просит гетмана приложить старание изготовить подошвы и дерево для 40 морских стругов, а к тому дереву закупить железа, канатов, смолы, конопати, полотна и якорей, и все то доставить в самую Сичь, а вместе с тем прислать хлебные запасы и царскую казну на раздел между козаками "для мушкетной стрЪльбы".
Сильно не понравилась Мазепе такая речь запорожцев, и потому едва Сидор Горбаченко вернулся в Батурин, как гетман вновь послал в Сичь своего гонца с обширным листом. В этом листе он писал, что не такой надеялся получить от них ответ, как получил: он рассчитывал, что запорожцы безотлагательно пойдут в поход и тем немедленно чинят помешку против бусурман и не позволят им подать помощи под город Азов. И вместо всего того запорожцы поют одно, что у них не на чем в море уйти и потому требуют сооружения сорока морских челнов со всякими принадлежностями к ним. Но пока будут сделаны требуемые струги, чрез то уйдет немало времени и удобная минута для нападения на врагов невозвратно минет. По всему этому гетман находит "непристойною рЪчью" речь запорожцев о требовании ими хлебных запасов и денежной казны, в припасах и в казне впредь до монаршего распоряжения, дает им отказ; относительно морских челнов советует самим изготовить их и, как можно скорее, идти на них в море против бусурман [3].
Отправив такой внушительный лист в запорожский Кош, гетман Мазепа вслед за тем, мая 6 дня, отправил "нижайшее" письмо в Москву. В этом последнем письме Мазепа сообщал, что он посылал своего нарочного гонца в Запорожскую Сичь и через того гонца приглашал козаков идти в морской поход, объявив им о пожаловании из монаршей казны тысячи рублей на закупку хлебных запасов и на постройку морских челнов. На это предложение запорожские коэаки "показали охоту и обЪщали особенное тщаніе къ тому приложить", но в тоже время-объявили о том, что у них нет для морского похода никаких средств и потому просили доставить к ним из городов подошвы, доски, железо, смолу, конопати, полотно и несколько якорей для сорока челнов, а кроме того требовали немедленно прислать в Сичь пожалованную государем тысячу рублей на военные запасы и на флот. Однако, гетман нашел за лучшее царских денег и хлебных запасов к запорожцам не посылать из опасения того, чтобы они без дела не издержали казны и не разобрали хлебных запасов "безъ оказанія службы" по куреням и чтобы "чрезъ-то самому гетману такое дЪло въ неразсмотрЪніе не было причтено". К тому же и некоторые из самих запорожских козаков, "доброратные и усердные къ государю и къ самому гетману", также не советовали посылать в Сичь ни хлебных запасов, ни жалованной казны. Но гетман просит самого государя разрешить этот вопрос: то есть задержать ли жалованные козакам хлебные запасы, или же немедленно их в Сичь отослать.
Ставя Петру на разрешение такой вопрос, гетман Мазепа в то же время спрашивал государя, в какую пору выходить ему с полками и где соединиться с воеводой Борисом Петровичем. Шереметевым, чтобы в предстоящее лето на службе великого государя состоять: "Въ кои числа изъ домовъ подниматься и гдЪ съ бояриномъ и воеводой соединиться имЪемъ, а если подъ Очаковомъ промыслы военные можно чинити будетъ, то о томъ тщаніе наше будетъ прилежное; только-жъ сего лЪта рЪка ДнЪпръ такая быти оказуется, что нынЪ даже раннею весной въ ней очень мало воды, а погоды скуднЪйшіе быть имЪютъ, — трудно будетъ переправлять черезъ пороги водяныя суда: для того нужны большія суда. Доносят мнЪ приднЪпровскіе побережные люди, что какъ еще съ зимы въ ДнЪпрЪ оказалось мало воды, такъ и теперь часъ отъ часу все уменьшается".
Ответ на гетманский запрос последовал мая 20 числа. Царь Петр Алексеевич вполне одобрял гетмана за его распоряжение относительно сбора всех войск у реки Псла, но касательно времени выхода в воинский поход оставлял это дело на рассуждение его самого и воеводы Бориса Петровича Шереметева. К запорожским же козакам царь приказал написать письмо с тем, чтобы они в предстоящее лето шли на Черное море для чинения воинского промысла над бусурманами и для отвращения неприятельских сил от турского города Азова. Тем же из них, которые находились вместе с русскими ратниками в Таванском городке, велел послать из Киева на Переволочну 3000 четей хлебных запасов и ржаной муки [4].
В то время, когда шли эти пересылки между гетманом и царем, запорожцы в числе 500 человек под начальством атамана Чалого [5], выплыли в море против бусурман. Разгуливая по морю на своих чайках, сичевики напали на турецкие суда, сцепились с теми судами в абордаж, взяли 8 судов, шедших с хлебными запасами в Очаков -и 9 с разными товарами, многих турок отдали-морским волнам, многих забрали в полон и привели в запорожскую Сичь [6].
И гетман Мазепа только теперь нашел нужным послать в запорожскую Сичь через батуринского сотника Дмитрия Нестеренка милостивый царский указ, 1000 рублей денег на постройку морских судов, несколько бочек хлебных запасов валкой в двести подвод и, кроме того, в подмогу для борьбы против бусурман снарядил полковника Константина Мокиевского с киевским полком, но за все то потребовал от запорожцев немедленного выхода в днепровский лиман [7].
Но запорожцы за несколько времени до получения указа уже действовали против бусурман; В половине июня бывший кошевой атаман Иван Гусак с товариством в несколько сот коней вышел в "дикіе поля для взятья языка" и, залегши на шляху на Конской реке, стал там подстерегать прихода татар. Тут натолкнулся на Гусака загон татар из 37 человек, высланный ханом для захвата "русскаго языка о малороссійскихъ православныхъ воехъ" под город Новобогородицк. Этот загон напрасно провел несколько дней под Новобогородицким городком и уже повернул назад. Запорожцы, увидев скачущий по степи татарский загон, погнались за ним вслед и добежали до урочища Токмача; тут они напали на бусурман, нескольких человек убили, одного, по фамилии Булай, взяли в полон живьем. Вернувшись в Сичь, козаки представили Булая кошевому Морозу, а Мороз пленного татарина отправил с участниками дела, Костей Гордиенком и Федором Макляком с товарищами, к гетману Мазепе в табор на реку Коломак. Мазепа донес о том июля 4 числа в Москву. Пользуясь таким случаем, гетман извещал государя о планах татар. Когда русские войска, писал Мазепа со слов пленного татарина Булая, стали собираться возле Белгорода, а сам гетман, переправившись с войском через реку Псел, направился прямо к Коломаку трактом, идущим на Самарь, то крымский хан, захватив на реке Волчьей, впадающей в Самарь, рыбных промышленников, узнав о движении русско-козацких войск, вышел на Сиваш между Перекопом и Чангарами, у Гнилого моря, и собрал там генеральную раду. На раде было решено ждать приближения русско-козацких войск к реке Конке и там дать им решительный бой, загородив дальнейший путь в Крым. Заняв позицию на Сиваше, хан под Азов отправил нурредин-салтана с 10000 войск. Независимо от хана под Азов послано было в три приема 45 турецких каторг. Сам турецкий султан несколько раз отправлял к крымскому хану приказ о том, чтобы он шел без всякой отговорки со всеми своими ордами в помощь туркам, против немецких войск. Но хан дал султану решительный отказ, ссылаясь на опасность со стороны русских, которые, идя под Азов, могли завернуть в Крым и попленить там у татар жен и детей. Хан послал только своего сына Казы-Герая к Белогородсхой орде, занявшей положение около реки Днепра и ждавшей ханского приказания ввиду предстоявшей войны [8].
Но услуга запорожцев русскому царю и гетману этим не исчерпывалась. Получив денежную казну, а вместе с ней "поважную" царского величества грамоту и с тем вместе "певную" часть хлебных запасов, запорожцы отправили из Коша государю благодарственное от всего товариства письмо и в том письме объявили, что они "съ охочимъ" сердцем выбрались (июня 30 дня) в числе 1740 человек под предводительством кошевого атамана Якова Мороза к Черному морю на только что сделанных морских челнах в плавный поход и имеют искреннюю готовность, насколько подаст им Господь Бог сил, чинить промысел против бусурман, врагов православной веры и святого креста [9].
В свою очередь о выходе запорожцев в море известил царя Петра и гетман Мазепа [10]. Сам гетман отправил к Азову 15000 войска под начальством Якова Лизогуба, июля 6 дня сошелся на речке Коломаке с боярином Шереметевым, спустился оттуда до речки Берестовой, где простоял табором до последних чисел июля, оберегая границы Украйны от внезапного набега татар.
Тем временем кошевой Яков Мороз, ватажный атаман Чалый и полковник Мокиевский, выйдя из Сичи, спустились вместе по Днепру до так называемого Козьего Рога или Кызымыса [11]. У Козьего Рога Мокиевский отделился от запорожских козаков, но тут же скоро узнал, что часть оставленного им на острове Тавани войска восстала против него и выбрала полковником хорунжего Сергея Солонину. Тогда Мокиевский нашел нужным вернуться в Сичь и из Сичи немедленно гетману Мазепе о происшедшем в Тавани сообщил. Гетман Мазепа, для разузнания об истинном положении дел, отправил от себя генерального хорунжего Ефима Лизогуба, Солонину же от полковничьего чина велел отрешить и вместо него вновь Мокиевского восстановить.
Между тем кошевой Мороз, ватажный атаман Чалый и запорожские козаки продолжали свой поход в низовье Днепра. Уже в июле месяце, выплыв в открытое море из лимана Днепра, они разделили на две части весь свой флот и одна часть, 340 человек с Чалым во главе, отправилась к крымскому городу Хозлеве, на козацком языке Козлов [12], а Яков Мороз остался в море гулять.
Не доходя пяти верст до города Хозлеве, атаман Чалый оставил все свои чайки у крымских берегов, сам же с ватагой вышел на материк и сделал набег на вежи оседлых татар. Разорив два татарских села и взяв в плен 62 человека мусульман. Чалый снова вернулся к своим челнам и, благополучно севши в них, поплыл назад морем в днепровский лиман. Уже козаки успели приблизиться к турецкому городу Очакову, но тут против них выстроилось несколько турецких каторг и фуркат, и они поспешили пристать к Козацкому острову и окопаться в нем. Два дня они отбивались от бусурман, а в ночь со второго на третий день снова сели в лодки и поплыли вверх. Дойдя до Стрелицы и до урочища Сагайдачных кучугур, козаки увидали, что водным путем идти им дальше нельзя, а потому высадились на левый берег Днепра и пошли пешком в ольховый лес. Но здесь на них напали — крымский хан с одной стороны и гнавшиеся за ними по морю янычары с другой и, "обточивши ихъ дробною, огнистою и арматною стрЪльбою", беспощадно разили со всех сторон. Козаки, по рассказу одного из соучастников дела, Данила Татарчука, мужественно защищались в течение всего августа 27 дня, но под конец, обессиленные от недостатка воды и уставшие от потери физических сил, решили сдаться вместе с добытым ясырем в руки бусурман. Чалый, убивший двух турок, зараньще предсказал сам себе смерть от врагов. И действительно, по приходе к ним, он был убит. Остальные козаки, числом 340 человек, были взяты живьем и отправлены в Очаков в плен. Хан, получив пленных козаков, даровал им жизнь и пожелал обменять их на пленных мусульман [13].
В то время, когда одна часть запорожских козаков подвизалась на низовьях Днепра, другая часть их действовала на Черном море против бусурман. Здесь управлял сам властный кошевой атаман Яков Мороз, командовавший над козаками в 40 морских челнах. Заметив где-то на море турецкий флот, козаки внезапно бросились на него, разбили три турецких судна и при этом захватили 5 турецких писем, которые визирь вез с собой к хану в Крым. После всего этого козаки повернули с моря в устье Днепра, но тут им заступили место с двух сторон скопища бусурман: на гирле турецкие войска, с поля хан со всей ордой. Бусурмане стали делать "наступы" на козаков и много им "наскучать". Кошевой атаман сперва дал им бой, но потом, рассудив, что он не может с товарищами своими подняться вверх по Днепру, пристал до Стрелицы, все суда и вещи в реке потопил, а сам с войском и с языками, числом 27 человек, пеш ночью промеж ордами до Таванского острова и оттуда до Сичи в целости пришел. Из Сичи кошевой, собрав большую депутацию в 600 человек козаков, все турецкие письма с собственным листом гетману Мазепе отослал. В своем письме Яков Мороз писал так: "Получивъ высокопочтенную государскую грамоту и отцовское вашей вельможности повелЪніе, посланное войску запорожскихъ козаковъ, о выходъ въ Черное море противъ враговъ, мы сделали то не словомъ, но по своему древнему отважному рыцарскому промыслу, совершили то самым дЪлом, лишь только намъ выпало къ тому время. Выплывъ на Черное море въ 40 судахъ, которые могли сдЪлать только отъ убожества своего, мы, не морща чела, знатно отвагами своими стали противъ непріятелей святого креста и, встрЪтясь съ каторгами на морЪ, сильно ударили на нихъ; однако, вслЪдствіе малости своихъ судовъ, не могли имъ сделать большого зла, хотя и одержали побЪду надъ нЪкоторыми изъ нихъ. ПослЪ этого, повернувъ воднымъ путемъ въ гирло ДнЪпра, мы увидЪли много поганскихъ силъ, оттого пристали къ другой, со степи, сторонЪ и пЪшіе ушли вдоль ДнЪпра. НынЪ съ нововзятымй языками посылаемъ то знатное товариство наше съ двумя полковниками, Григоріемъ Сагайдачнымъ, Петромъ Сорочинскимъ и съ тремя ватажными асаулами, которые въ трудахъ обрътались вашей милостиваго добродъя вельможности, и покорное прошеше приносимъ, чтобы ваша вельможность, посмотрЪв на такіе труды и рыцарскія отваги ихъ, изволили отпустить ихъ къ пресвЪтлому монаршескому престолу, дабы они отъ царскаго пресвЪтлаго величества могли пріобрЪсти себЪ милость. Чрезъ тоже товариство, Ъдущее къ вельможности вашей, посылаемъ для передачи его царскому пресвЪтлому величеству наше желательное прошеню: изготовить намъ для морскихъ походовъ на 40 струговъ подошвы, досокъ, желЪза, якорей, парусовъ и другихъ необходимыхъ къ тому вещей и къ предстоящей осени прислать; о послЪднемъ мы особый листъ и къ его царскому пресвЪтлому величеству посылаемъ. Мы же, войско запорожское низовое, подЪлавъ изъ тЪхъ пожитковъ собственными руками струги морскіе, будемъ всеусердно и вЪрно служить найяснЪйшему монаршескому престолу, а вашей вельможности наносить нескончаемую славу" [14].
За это время, июля 17 числа, русскими войсками, под начальством самого царя Петра, малороссийскими козаками, под командой наказного гетмана Якова Лизогуба, взят был турецкий город Азов. После счастливой победы царь Петр Алексеевич послал Мазепе письмо и в нем требовал на радостях гетмана к себе. Мазепа немедленно выехал навстречу государю и нашел его в слободском городке Острогожском или Рыбном.
В отсутствии Мазепы, августа 20 числа, названные запорожские полковники, асаулы и козаки, в числе 600 человек, пришли в Батурин, но увидели гетмана только в сентябре 14 числа, по возвращении его домой.
Мужественные подвиги запорожцев в открытом море, их героическая стойкость в борьбе с многочисленным врагом в низовьи Днепра, трагическая кончина одного из их вождей давали козакам полное основание рассчитывать на большую награду со стороны царя и должное внимание со стороны гетмана. Но гетман Мазепа, сам не обнаживший сабли за интересы русского царя, при всем том получивший от него большие дары, выступил ярым защитником царских интересов, когда к нему явились запорожские депутаты с просьбой разрешить им свобоный проезд в Москву. Опираясь на указы прежних царей о непропуске в столицу запорожцев в слишком большом числе, Мазепа не сделал исключения и на этот раз: он отправил представление к царю о приезде запорожских депутатов в числе 600 человек и от себя лично подавал мысль дозволить приезд в Мокву только двумстам козакам, а остальным четыремстам оставаться в Батурине и в нем ждать возвращения своих товарищей из Москвы. Молодой царь, находившийся под обаянием недавнего свидания с Мазепой, обольщавшим всех своим польско-иезуитским обращением, во всем согласился с представлением гетмана Мазепы и приказал четыремстам козакам остаться в Батурине, а двумстам позволил явиться в Москву. Но запорожцы, чувствуя за собой нравственное право, отказались принять такую честь. Запорожские же вожаки в решительном тоне объявили, что "въ двухсотенномъ числЪ" они отнюдь в Москву не пойдут, потому что оставленные при гетмане 400 человек козаков не только лично полковников, но и всю старшину, едучи в Сичь, в дороге перебьют. В Сичи и теперь после похода козаков в Черное море с ватагом Чалым, когда часть их была перебита, часть забрана в плен, все еще имеется большая масса войска, ходившая, по воле царя, в Черное море против бусурман, в настоящее время отправившая своих посланцев к гетману Мазепе и ждущая воздаяний за свои труды.
Получив такой ответ, гетман Мазепа вновь запросил царя, что предпринять против запорожских козаков, которые, стоя долго в украинских городах, "обыклымъ своимъ непостоянствомъ въ конецъ притЪсняютъ и разоряютъ малороссійскихъ людей".
На второй гетманский запрос царь отвечал, что из всех 600 запорожцев никого не следует пускать в Москву. Однако, ввиду того, что они на Черное море ходили, 3 корабля турецких разгромили и бусурман в плен много побрали, а также; ввиду того, чтобы они и впредь верно ему, великому государю, служили и над неприятелями промысл сухим путем и морем чинили, великий государь послал им жалованья по 1 рублю на человека, а всем вместе 600 рублей, кроме того, по аглинскому сукну, мерой по 5 аршин; зато впредь ту дачу их братии, запорожским козакам, ни в образец, ни в пример не выписывать. Деньги же и сукна с подъячим Афанасием Инеховым приказал прямо в Батурин отослать и там "велЪлъ гетману ихъ шести-стамъ человЪкамъ роздать, самихъ-же (козаков) изъ малороссійскихъ городовъ въ Запорожье отпустить, а къ МосквЪ не отпускать" [15]. Но пока царское жалованье пришло в Батурин, тем временем запорожцы, снявшись со становищ, какие им были показаны в малороссийских городах, "путь свой къ СичЪ завзяли", И гетманские посланцы догнали их уже возле перевоза Переволочны и там "съ рукъ въ руки порядне козакамъ царскую казну передали" [16].
Не дождавшись возвращения шестисот человек своих посланцев, запорожцы и кошевой атаман Яков Мороз, сентября 11 дня, отправили к Мазепе новых своих товарищей, полковников Герасима Крысу и Ивана Сухого, с партией в 80 человек, с каждого куреня, как у них водилось, по два козака, с просьбой пропустить всех в Москву, где они, имеют просить царя прислать войску жалованья в 1300 рублей и дозволить обменять 340 пленных козаков, взятых в неволю с ватажным атаманом Чалым у устья Днепра, на 340 мусульман. Изложив все это в своем письме, запорожские козаки просили гетмана не оставлять их своими вестями о будущих предприятиях войны, чтоб не быть им в таком неведении, как были они при взятии города Азова от русских войск [17].
Когда новые посланцы прибыли в Батурин, то их оказалось вместо восьмидесяти сто десять человек. Тогда гетман Мазепа 30 человек из них удержал при себе, чтобы козаки в проездах людям жилым да и в городе Москве не докучали казне, а остальных направил в Севск, надеясь на то, что отсюда их в таком большом числе не пропустят в Москву [18].
Царь Петр Алексеевич, сильно недовольный вследствие присылки такой многолюдной депутации от запорожского Коша, вновь предписал гетману не допускать в таком большом количестве запорожских посланцев в столицу.
Гетман Мазепа, получив такой приказ, поторопился послать царю верноподданический лист, в котором писал, что запорожцы в "своихъ дЪлахъ люди прикрые, въ прошеніяхъ докучливые"; что, несмотря на представляемые им доводы, они никакого на то внимания не обращают и всегда требуют, чтобы им позволено было ехать в Москву в таком числе, какое написано в войсковом их от кошевого к гетману письме; что потому лучше было бы послать царскую грамоту в самую Сичь кошевому атаману и всем козакам, дабы они "великолюдныхъ купъ" в Москву не смели посылать и тем докуки великому государю не дерзали наносить; теперь же, отпуская 80 человек запорожских посланцев в Севск, гетман рассуждал так, что им там будет перебор, и что только часть их будет отпущена в Москву, а часть возвращена назад; это было бы тем именно хорошо, что тогда бы они могли наконец понять, что пропуск их в большом числе в Москву воспрещается не по "вымыслу" гетмана, а по указу самого государя. Впрочем, осудив так запорожцев, просил государя взять то в расчет, что ввиду существующей против бусурман войны, в настоящее время запорожцев не следует оскорблять, а нужно всячески к военным делам приспособлять [19].
Но запорожцы все еще не могли никак уняться, и вслед за отъездом названных полковников из Сичи кошевой атаман Мороз написал гетману Мазепе новое письмо о выезде в Батурин двух куренных, Тимофея ктитаровского куреня и Степана донского куреня, с шестью товарищами. Кошевой Мороз просил Мазепу пропустить названных атаманов без замедления в Москву для челобитья о размене взятых в плен козаков на пленных турок или татар [20]. Последнюю просьбу гетман Мазепа нашел возможным принять без возражения и обоих атаманов немедленно отпустил в Москву.
В Москву запорожские посланцы прибыли октября 1 дня и там, по приезде их, стали наводить справки о том, по какой росписи им содержание выдавать. Для этого нашли "роспись корма и питья", по которой даваны были в прошлом 7202 (1694) году, в ноябре "гетманскимъ посланцамъ запорожскимъ козакамъ, атаману брюховецкаго куреня ЛендЪ Леску, атаману пашковскаго куреня да четыремъ товарищамъ ихъ, пріЪзжавшимъ для позволешя о размЪнЪ плЪнныхъ запорожцевъ на плЪнныхъ татаръ". После той справки прибывшим козакам дано было на приезд: харчей на 20 алтын, вина простого 1 1/2 ведра, меду 3 ведра, пива 6 ведер; на время прожития в Москве дано всем — по рублю и по десяти денег, для топления светлиц и для варения еств по 2 воза дров, в 2 алтына за воз да по две деньги свеч сальных на сутки; на отпуск дано — денег по 4 рубля, сукна аглинского мерой по 5 аршин, соболей по 1 паре каждому козаку в 2 рубля каждая пара, да в дорогу дано корму — полоток ветчины, четверик круп, четыре пуда соли, полведра уксусу, да вина столько, сколько на приезд дано [21].
Взятие русскими турецкого города Азова произвело большое впечатление на современников. Отголосок об участии запорожских козаков в обоих походах под Азов сохранился в одной великороссийской народной песне, дошедшей до наших дней.